Любовный треугольник
Огромность, непрерывность и безусловность любви ребёнка к матери даёт отдалённое представление о любви Бога - к ней же, к человеку: это две сходящиеся крайности. Ребёнок не знает о тебе ничего, Богу известно всё, даже то, чего ты о себе не знаешь. Ребёнок ещё не умеет анализировать и судить. Ты можешь быть от рождения непоправимо некрасива - в глазах ребёнка ты долго-долго будешь прекрасна, он ещё не получил отрицательные представления о брезгливости и уродстве. Ты можешь быть неумна - в глазах ребёнка ты высшее существо, неиссякаемый кладезь мудрости, абсолютный авторитет, он ещё ничего не знает об общечеловеческой шкале. И наоборот, он знать не хочет о твоих достоинствах Он неправ и знать об этом не хочет, он неправ, но в своём праве, он неправ, но мы покрываем и замалчиваем его неправоту, участвуя в некоем всемирном заговоре. Сколько раз воспета материнская любовь; но никого не вдохновляет зверо-наивная, алчная и требовательная любовь ребёнка к матери. Никто не ссылается на такую любовь в лестных сравнениях, в метеорных метафорах. Для Бога же всё иначе - вся тысячеточечная пестрота человеческой палитры, от душегуба до святого, отложена где-то на нижнем конце шкалы, и микроскопическими делениями, даже святой в его глазах бесконечно несовершенен и мало чем отличен от разбойника, между величайшим святым и Богом - огромное пространство, которое осталось бы пустотой, если бы Господь не преодолел и не замостил его Своей любовью... а Он таинственно любит не только святого, но и разбойника. Ты-то куда ближе к разбойнику, и всё же Он умудряется тебя любить... и Он тоже, вот ересь-то, неправ, Он уж точно несправедлив! Для ребёнка ты, мать, - единственный источник жизни, Бог же - последнее из всего существующего, кому ты нужен; но оба любят тебя.